"Нет места краше Унежмы! - сказал известный писатель и краевед Г.П. Гунн в книге "Онега впадает в Белое море". - Нет ничего лучше ее пустынных берегов, истоптанных гусями, где так вольно дышится. Нет ничего лучше ее речек и речушек, где приходится пробираться вдоль берега медвежьей глухоманью, переходить их вброд по порожкам или по упавшим древесным стволам... Нет ничего лучше ее крутолобых скал, с которых можно неотрывно часами смотреть на море. Нет ничего лучше, чем бродить вдоль черты отлива, когда рядом шумят и плещутся волны и начавшийся прилив вкрадчиво лижет твои ноги. И конечно, нет ничего красивее моря под Унежмой."

Деревню Унежма Онежского района, Архангельской области поистине можно назвать жемчужиной Поморского берега Белого моря. Эта заброшенная деревушка с красивым поэтичным названием, в корне которого прослеживается что-то от слова "нежность", замечательна прежде всего своим географическим положением и необычным природным окружением. Она расположена на мысе Бранница среди трех высоких поросших соснами гранитных холмов, которые здесь называют вараками - Великой, Средней и Варничной, и омывается морем с трех сторон, так что его видно отовсюду. Чуть в стороне есть четвертая варака - Смолениха. Вараки видны издалека - их очертания неповторимы, их ни с чем не спутаешь - и служат хорошим ориентиром морякам, а также путникам, подходящим к деревне с суши.

Как добраться

Добраться до Унежмы нелегко. Когда-то через нее проходил оживленный Поморский почтовый тракт, но от него не осталось и следа. Новых дорог в Унежму так и не проложили, так же как и не провели сюда электричество. Попасть в Унежму можно либо морем из соседних деревень Нюхчи или Малошуйки, если согласится подвезти на своей лодке кто-нибудь из местных жителей; либо, что более надежно, так как не нужно "ждать у моря погоды", пешком (20 км) с одноименной железнодорожной станции, которую проходит лишь один единственный поезд дальнего следования Вологда-Мурманск с прицепными вагонами из Архангельска и Котласа. Пешком - потому что дорога эта в летнее время проходима разве что для вездехода. Да и дороги как таковой нет - есть едва заметная тропа в лесу, вьющаяся через болото, выходящая на зимник, затем сворачивающая с него на другое болото, ведущая вдоль речки Унежмы и в конце концов теряющаяся в зарослях тростника на болотистом лугу на подступах к наволоку, но здесь заблудиться уже невозможно - впереди, как маяк, виден горбатый силуэт Великой вараки.

Страницы истории

Деревушка Унежма, как и сотни других деревень на русском Севере, пережила периоды расцвета и заката и сейчас доживает последние годы вместе со своей единственной и, очевидно, последней жительницей 1914 года рождения.

Основанная древними новгородцами, пришедшими сюда в поисках новых земель и вольной жизни, пережившая трудные годы постоянных набегов иноземных отрядов и перешедшая во владение московского царя после падения Новгородской республики, Унежма в 1591 году была подарена Соловецкому монастырю в награду за строительство Сумского острога и была вновь возвращена "в казну" только при Екатерине Второй. В наследство от монастыря здесь остались соляные варницы и несколько келий монахов, сохранявшихся до середины XIX в. В 1848 году на их месте были построены причтовые дома.

Вид на Унежму с вараки Смоленихи. Фото Е.Федосеевой.

Берег Белого моря от Кеми до Онеги всегда называли Поморским, а жителей - поморами, и неспроста. Земля в этих краях бедная, болотистая, урожай на ней вырастить трудно, поэтому вся жизнь этих смелых, закаленных в борьбе со стихией, свободолюбивых людей испокон веков была связана с морем. Море кормило, одевало, давало работу. "Море - горе, а без него вдвое" - говорили поморы. С начала весны и до поздней осени почти все мужское население Унежмы уходило на заработки на Мурман - бить тюленя и ловить треску, а вся тяжесть сельскохозяйственных работ ложилась на плечи женщин. Суда для ловли рыбы - карбасы и шняки - строили сами, в основном зимой, когда было больше свободного времени. Унежма славилась своими корабельными мастерами. Другой, но менее доходный промысел, которым занимались жители деревни - соляной. Соль вываривали из морской воды, отсюда и название одной из варак - Варничная, где даже сохранились остатки варницы - небольшой холмик рядом с почти заросшей травой ямой.

Наивысшего своего расцвета Унежма достигла в конце XIX - начале XX веков, когда в ней насчитывалось 80 дворов с населением более 500 человек, имелась почтовая станция, несколько торговых лавок, церковь с колокольней, начальная церковно-приходская школа, часовня и поклонный крест.

Унежма. Вид на деревню с моря в час отлива. Фото Е.Федосеевой.	Бывший колхозный склад соленой рыбы на берегу возле Великой вараки. Фото Е.Федосеевой.

Не обошли Унежму вниманием и знаменитые путешественники. В 1856 году ее посетил писатель и этнограф С.В. Максимов во время длительного путешествия по русскому Северу, результатом которого стала книга "Год на севере". В 1886 году здесь побывал профессор архитектуры В.В. Суслов, который оставил потомкам бесценные документы - фотографию церковного ансамбля и искусно выполненный обмер колокольни, вошедший в великолепный альбом "Памятники древнего русского зодчества" (издание Императорской Академии художеств, вып. I , составлен академиком В.В.Сусловым. СПб., 1895 г.). Посещение Унежмы Сусловым описано также в его книге "Путевые заметки о севере России и Норвегии", изданной в 1888 году.

Здесь уместно рассказать подробнее об истории унежемской церкви, которая, может быть, и не отличается архитектурными изысками, но несомненно обладает скромным и теплым обаянием деревянной постройки и является центром, сердцем деревни, организовывая и освящая пространство вокруг, и являясь четвертой высотной доминантой посреди трех варак. Существующая церковь - результат многократных перестроек - родилась здесь в 1813 году на месте сгоревшей годом раньше предшественницы. Первоначально это была небольшая часовня, к которой в 1826 году был пристроен алтарь. Новорожденная церковь была освящена во имя святого Николая Чудотворца - в просторечье Никольская. Название не отличалось оригинальностью - Николай Чудотворец считался покровителем рыбаков и мореходов, поэтому неисчислимое количество "Никол" стояло по всему берегу Белого моря, что нашло отражение в местной поговорке: "От Холмогор до Колы тридцать три Николы". Колокольня постройки, предположительно, конца XVII в. при пожаре уцелела.

Церковный ансамбль в этом виде и был зафиксирован В.В. Сусловым, что было большой удачей, так как скоро он был существенно перестроен. Население деревни росло, церковь стала мала, и в 1904 году старую трапезную заменили новой, большего размера, в центральном срубе прорубили высокие арочные окна, а шатровое завершение колокольни, так любимое на севере, заменили чем-то наподобие купола со шпилем. Деревянным постройкам явно старались придать облик каменных - что поделать, дань изменчивой моде...

Колокольня в Унежме. Обмер В.В. Суслова. 1886 г.

Название тоже пытались обновить - церковь была переименована и названа в честь Трех Святителей и Георгия Победоносца, но новые названия не прижились - так и осталась унежемская церковь Никольской. Но недолго суждено было церкви "красоваться" в своем новом обличье - время неумолимо шло вперед, и приближалась Великая Октябрьская революция.

В 1930 году в Унежме был организован колхоз "Великое дело", что, конечно, печально сказалось на судьбе ее культовых построек. Церкви нашли новое применение - она была превращена в сельский клуб, а колокольню ни к чему не смогли приспособить и по решению сельсовета ее просто снесли. Колхоз (в основном рыбацкий, с одной животноводческой бригадой) оказался неперспективным, молодежь бежала в города, деревня постепенно пустела. В годы Великой Отечественной войны Унежма оказалась в прифронтовой полосе, в ней находился пункт правительственной связи, который обслуживался взводом девушек-связисток. Для них был оборудован пост по наблюдению за воздухом - сначала на одном из домов (о чем до сих пор напоминает полуразвалившаяся башенка на крыше), а затем на церкви.

Церковь и колокольня в Унежме. Фото В.В. Суслова. 1886 г.	Фото начала XX в. из книги Г.В. Алферовой "Каргополь и Каргополье".

Много унежемов не вернулось с войны, и деревня так и не смогла оправиться от ран. Послевоенные годы - начало постепенного умирания Унежмы. В клуб ходить стало некому, и он был переоборудован под склад, затем - под коровник, потом и коров не стало. Церковь стояла опустевшая, крышу начали разбирать на строительные материалы... В начале 1960-х здесь уже не было ни колхоза, ни школы, ни почты. Железная дорога обошла деревню стороной, строить автомобильные дороги через болота было уже не для кого. Так и осталась Унежма оторванной от современной цивилизации. В 1970-х годах закрылся последний магазин, оставался, правда, телефон - наследство еще довоенного времени. Телефонную линию много лет подряд поддерживал житель Унежмы В.П. Евтюков - чинил оборванные ветром провода и покосившиеся столбы на всем протяжении линии от Нюхчи до Кушереки - 20 километров в одну сторону и 30 в другую. Но с его смертью оборвалась и эта последняя ниточка, связывавшая Унежму с внешним миром. Телефонные столбы (единственная чужеродная вещь, привнесенная веком двадцатым в эту, словно законсервированную в веке девятнадцатом, деревню) сгнили и упали, а старые медные провода сдали на металлолом пронырливые предприниматели со станции.

Никольская церковь в Унежме. Современное состояние. Фото Е.Федосеевой.

Что же осталось сейчас от некогда процветавшего поморского села? Пара десятков домов - покосившихся, с заколоченными окнами, заросших высокой травой, в которой с трудом найдешь еле протоптанные тропинки; старая заваливающаяся набок церковь с полуразобранной крышей, печально взирающая на окружающий мир пустыми глазницами окон; тихое кладбище с чудом сохранившимся старинным мраморным надгробием в окружении простых деревянных крестов, да "остатки прежней роскоши" в заброшенных домах, где постепенно разваливаются русские печи, грустно смотрят из углов старые комоды и разбитые зеркала, да валяются на полу осколки кузнецовского фарфора. И, конечно, унежемские вараки - они, наверное, будут стоять здесь вечно, охраняя это зачарованное место и тогда, когда от Унежмы останется только память.

Унежма. Мраморное надгробие. Фото Е.Федосеевой.	Главная улица деревни. Бывший Поморский тракт. Фото Е.Федосеевой.

Но пока еще Унежма жива. Жива, пока жива ее "душа" - Ольга Григорьевна Куколева, старейшая и на сегодняшний день, похоже, единственная постоянная обитательница деревни - маленькая горбатая старушка с ясными серыми глазами, всегда в неизменном коричневом шерстяном платке. Это она, бывший бригадир колхоза, когда-то не дала разобрать церковь на дрова, это она держала в страхе и повиновении всех окрестных мужиков, приезжавших сюда на осеннюю охоту и рыбалку с ящиками водки, это она пыталась отстоять неперспективную деревню, звонила во всевозможные инстанции, ругалась, плакала, добивалась, это к ней первым делом до сих пор идут "на поклон" все приезжающие в Унежму. Как живет она сейчас, одна, в пустой деревне, когда зимой волки подходят к домам, а снегу столько, что к колодцу не пробрести... Нам, городским жителям, этого не понять. Летом, правда, Унежма оживает - съезжаются в свои дома их бывшие обитатели из Архангельска, Мурманска, Петрозаводска, приходят за грибами и ягодами из поселка на железнодорожной станции, да забредают иногда случайные туристы.

Первый раз я увидела Унежму с моря. Мы приехали на катере рыбоохраны из Онеги, который подошел к Унежме на рассвете. Проснувшись и взглянув на берег, мы все хором выдохнули "Ах!" - так нас поразил суровый и величественный пейзаж в утреннем тумане, с горсткой домов и церковью среди трех зеленых холмов на берегу, и это "ах" осталось с нами навсегда. С тех пор я ездила в Унежму каждый отпуск десять лет подряд. Ходить приходилось, в основном, пешком со станции, таща в рюкзаке запас продуктов, и каждый раз на подходе к деревне, когда силы уже на исходе, но на горизонте уже видна Великая варака, и маячит в сумерках покосившийся купол церкви, появлялось чудесное чувство: "Я возвращаюсь домой", и это прибавляло сил. Почему "домой" - так и остается для меня загадкой, ведь мои предки - по крайней мере, которых я знаю, всегда жили в городе... Тем не менее, Унежма - то место на земле, которое я ощущаю Родиной.

Соленым морским воздухом с легким привкусом хвои дышится легко и свободно, горизонт кажется безграничным, время заснуло и остановилось, каждый день в чем-то похож на другой и в чем-то по-своему уникален. Грибов здесь - хоть косой коси, на длинные самодельные удочки-помахалки хорошо ловится камбала, ягод - морошки, черники, голубики и клюквы - можно собрать столько, сколько сможете унести (ведь обратно опять придется идти пешком). Сонная тишина, нарушаемая только шумом прибоя да шорохом травы на ветру, убаюкивает, успокаивает, заставляет забыть о городской суете и повседневных проблемах. По гладким, отполированным постоянными приливами и отливами прибрежным гранитным плитам - щельям, полого уходящим в море, можно гулять как по асфальту, любуясь бескрайней завораживающей бесконечностью. Море, беспрерывно меняющее свое настроение, горбатые силуэты варак, острова рассыпанные на горизонте, небольшая кучка домов, утопающих в высокой некошеной траве и теснящихся к церкви, словно ища защиты и покровительства - все это пронзает душу несказанной радостью и щемящей тоской.

Белое море... Есть в сутках единственный час, когда оно действительно белое. В час, когда природа замирает в предвкушении заката, когда смолкают птицы, стихает ветер, и сумерки, крадучись, сползают на землю, море становится жемчужно-белым - светлая серебристая полоска между темнеющей землей и безумными красками неба.

Ольга Григорьевна Куколева. Фото Е.Федосеевой.

Такой остается Унежма в моей памяти, такой я желаю увидеть ее всем, кого случайно занесет туда попутным ветром. Унежма... Маленький кружочек на карте России. Чудесный забытый уголок на самом краю Белого моря. Прекрасный мираж, что может растаять в любой момент...

[Статья подготовлена Е.Федосеевой
специально для проекта "Малые Острова России"]

Унежма. Фото Е.Федосеевой.	Унежма. Фото Е.Федосеевой.