Добавлено: 14.06.2007 19:07 Заголовок сообщения: Подробный рассказ о поездке в По
Мой путь
О необычности деревянных церквей на западе Архангельской области я впервые прочел почти 10 лет назад, когда готовился к поступлению в Университет. Никоновская реформа православной Церкви в XVII веке стандартизовала и сильно зарегламентировала каноны для каменного строительства (предписав, например, ), так что окончательно сформировавшийся в результате «традиционный русский стиль» за 4½ последних столетия успел набить изрядную оскомину. Особенное «спасибо» можно сказать циркулярам Священного Синода середины XIX века, предлагавшим повсеместно возводить абсолютно безликие и лубочные типовые приходские церкви (тиражировали бы лучше Ленинградский вокзал, дорогие любители Карла Тона). Поэтому, если возникнет желание увидеть в России интересные и необычные церкви, вам, скорее всего, придется выискивать совсем старые памятники архитектуры. Или напротив, обратиться к северному деревянному зодчеству, для которого вековые традиции амбициозных патриаршьих директив.
Несмотря на то, что карьера историка архитектуры или искусствоведа никогда не прельщала меня ни на йоту, а с православной церковью меня не связывает ничто, кроме любви к древнерусской иконографии и храмам, практически все мои поездки по России, начиная примерно с 2003-го года, были сугубо тематическими. Изрядно изъездив так называемый «Русский север», при планировании новых маршрутов, каждый раз я оставлял Архангельскую область себе «на десерт», аргументируя такой выбор нехваткой времени или достаточной эрудиции для совершения подобных вылазок в этот регион.
Знаковое событие произошло в конце апреля, когда мы с компанией единомышленников совершили трехдневную вылазку к Гиморецкому погосту, находящемуся на южном берегу Онежского озера. Ослепительное весеннее небо, только что оттаявшие луга и бесноватые онежские воды под непродолжительными снежными шквалами были столь пленительны, а деревянный погост XVIII века столь прекрасен в своём естественном окружении, что я загорелся идеей сразу же, «по горячим следам», повторить этот опыт. Едва вернувшись, я написал заявление на отпуск.
Далеко/близко
Целью моей поездки был Порженский скит. Местность между трассой М8 и административной границей с Карелией изобилует множеством самобытных архитектурных памятников (достаточно сказать, что на Кенозере в радиусе 25 километров сохранилось 26 церквей и часовен, причем все — на своих первоначальных местах), однако село Порженское во всех тематических публикациях отмечается особо. Когда читаешь восхитительный по своей точности сайта или в архитектурных сборниках, таинственное обаяние заброшенного погоста ощущается дистанционно. Уж если где-то рядом с нами и спрятано истинное зеркало мира , то, конечно, именно здесь. Сюда действительно надо «первые сутки ехать, а вторые идти пешком». Находясь на острие беломор-балтийского водораздела, это место одновременно приближено к нам и очень отдалено — на изрядном расстоянии вокруг заброшенного Порженского скита не разобрать ни единого человеческого следа. Люди здесь не живут, в если и бывают, то редко. И никогда не ходят пешком — только если это туристы.
Семнадцать часов в общем вагоне от Петербурга до станции Няндома пролетели совсем незаметно (хочется пожать руку человеку, так удобно составившему расписание поездов в этом направлении). Удивительно скоростным автостопом по пустынной бетонке и, что вдвойне необычно, на нескольких машинах, я достиг центра города Каргополя, где, отойдя двести шагов от главной автобусной остановки, (всего лишь через полтора часа после выхода из вагона) пил кефир в сени (XVII в), стряхивая с себя остатки питерской пыли. Разумеется, из Петербурга в Каргополь нетрудно попасть и автостопом — через Подпорожье и Вытегру — однако путь этот долог и совершенно бессмысленнен при цене 350 рублей (что-то порядка 10 евро) за место в общем вагоне ночного поезда.
По дороге в Каргополь я успел наспех осмотреть Рождественскую церковь в Большой Шалге, но на городские достопримечательности особенного внимания не обращал, твердо зная, что сюда я еще вернусь. Мне повезло: именно в этот день в Каргополь приехала Маша из Архангельска (пользуясь случаем, передаю привет [lj user="oduvanych]’у), которая здесь родилась и долго жила, а теперь с удовольствием провела для меня роскошную экскурсию и даже накормила домашним обедом. Особенно интересно мне было выйти за пределы центра города и посмотреть на каргопольские «спальные районы» — забавные двухэтажные деревянные домики. Побродив по бескрайнему пустынному аэродрому и понаблюдав за двумя ястребами в высоте над летным полем, мы с Марией расстались, и я начал свой путь в Порженское.
Апрельский снег и теплая майская погода, установившаяся за несколько дней до моего приезда, внесли определенные коррективы в график моего продвижения. Изначально я планировал маршрут Няндома-Каргополь-Морщихинская пройти автостопом, затем уже идти пешком — вплоть до пункта назначения и далее на Север. Но дороги размыло, автобусное сообщение между Каргополем и Морщихинской стояло на протяжении больше, чем двух недель, а те редкие машины, что решили рискнуть прорываться на Пудож по этой трассе (уж не знаю, как обстояли дела с объездом через Вытегру) бОльшую часть времени буксовали в грязи или двигались почти со скоростью пешехода. Я успел пройти километров пять по трассе, прежде чем мне попалась первая попутная машина. Мне повезло — серенький «пазик-буханка» взял меня на целых 40 километров до Гавриловской. Там, в Гавриловской, находилась одна из стратегически важных для меня путевых точек — архитектурный ансамбль Лядины середины XVIII века. Но машина продиралась сквозь препятствия медленно (вряд ли когда-нибудь забуду опрокинувшийся почти поперек дороги лесовоз), и к Лядинам я попал примерно в половине двенадцатого ночи. Гавриловский погост представляет из себя как бы деревянный остров из двух церквей, колокольни и кладбища на развилке двух дорог аккурат посреди села; село же является конгламератом из двух (или более?) деревень, в каждой из которых по-видимому, должен находится свой сельский клуб. Половина двенадцатого ночи в пятницу в этом месте интересна еще и тем, что в Гавриловской в этот момент прекращают свою работу обе дискотеки, и две толпы парубков неспешно расходятся по домам.
Пленник деревянного зодчества
Войдя в погост и бегло осмотрев его, я собрался было незаметно выйти к окраине и покинуть село, но вовремя обнаружил, что ситуация вокруг изменилась не самым лучшим образом. Некоторое количество нетрезвой разновозрастной молодежи группами по 4-5 человек колобродило вокруг погоста. Две или три счасливых пары с выпивкой обосновались возле его ограды. Чтобы избежать общения с аборигенами, я обосновался на большом штабеле досок и бревен, подготовленных, видимо, реставраторами. Я был незаметен, а все происходящее было для меня как на ладони. Сидеть было нескучно: буквально через считанные минуты откуда-то с соседней улицы появилась крупная шобла и стала громко с кем-то выяснять отношения. Кто-то кого-то ударил. К жертве незамедлительно спешит подмога, и вот уже целая улица роится в разборках. Панорама боевых действий «стенка на стенку» под сводами величественной Покрово-Власьевской церкови выглядит масштабно, лихо и абсурдно. Парочки спешно сворачивают свои импровизированные пикники, чтобы не попасть под раздачу, громко лают собаки, бегают люди. Девицы и бабы, как им и полагается, визжат. Через некоторое время из глубины села приезжает миротворческий контингент на двух дребезжащих легковушках, нескольких раненых эвакуируют (более смешная и глупая версия — забирают пленных), и конфликт сам по себе рассасывается. Мир и спокойствие вновь восцаряется в Муми-даллен.
Несмотря на то, что в Гавриловской я прогостил как минимум пару часов, почти уникальный церковный ансамбль мне рассмотреть не удалось. Может быть, виной тому несколько однобокая «точка зрения», с которой я обозревал происходящую драку, может — наступившие сумерки и поднявшиеся облака пыли. Может быть даже, что вторую, Богоявленскую церковь сейчас усиленно реставрируют и поэтому она затерялась среди стройматериалов :) Так или иначе, вместо двух церквей в Лядинах мне почему-то запомнилась только одна.
Как только страсти в деревне окончательно утихли, и наступила ночь, я спокойно вышел на дорогу и прошагал еще несколько километров в сторону Морщихинской. Остановился я на уютном берегу речки. Пока я готовил вечерний суп, к моему маленькому лагерю в темноте подошёл кабан(?), близоруко посмотрел на шипящий примус, резко фыркнул и побежал дальше вдоль берега.
Пешком
Ночь оказалась неожиданно холодной — если днем по Каргополю я гулял в шортах, около шести утра на улице был ощутимый минус. Я через силу выполз наружу из негреющего спальника и моментально сотворил из бурелома неплохой костерок. Окружающая картина была прекрасна: с одной стороны реки глухой лес, с другой — сплошное болото. Нет ни единой зеленой травинки, под некоторыми кочками ещё лежит снег. Не прошло и получаса, как откуда-то сверху по течению материализовалась надувная лодка с двумя мужиками. Мужики оказались словоохотливыми рыбаками из Карелии и пообещали подвезти днем в сторону Пудожа (так оно потом и оказалось). Мы вместе приготовили на всех сытную кашу, и после небольшого чаепития они двинулись дальше к трассе, а я снова залез в палатку досматривать последний сон.
Проснувшись, я быстро собрался и вышел на дорогу. За первый час мимо меня проехала только одна машина (и та в обратную сторону). Я приуныл. Идти по грязи под рюкзаком c непривычки было довольно тяжело. На мое счастье, около часа дня ситуация поменялась (к сожалению, я успел протопать почти половину пути до Морщихинской), и оставшиеся 20 километров меня провезли на пяти разных авто, включая драндулет встреченных утром рыбаков.
Морщихинская, деревня на границе областей, имеет также название Лекшмозеро, по имени самого крупного из близлежащих водоемов. В терминологии книги про хоббитов, это последний домашний приют. Она примечательна разоренной церковью Св. Апостола Петра, двумя магазинами (при почти полном отсутствии автомобильного сообщения, полки обоих были практически пусты, как при Советской власти), представительством администрации заповедника и геокэшерским тайником в близлежащем лесочке. За околицей села — развилка и начало заповедной территории (легальное пребывание стоит 50 руб в день по самому дешевому тарифу). Именно отсюда начинается самая короткая дорога на Порженское при попадании «из столиц», из Петрозаводска или из Архангельска. Для птицы — 15 километров. Для человека — примерно 24-26, в зависимости от времени года.
В уже упомянутой выше с сайта towns.ru меня сильно смутило то, что идти эти 26 километров мне предстояло «еще сутки» (в обычное время из Каргополя до Морщихниской 2 раза в неделю ходит автобус). Многим питерским туристам хорошо известна «тропа Хо Ши Мина», ведущая от гранитного карьера до озера Ястребиного, на Большие Скалы. «Хошиминник» даже весной, в распутицу, при должном умении пробегается за час. Окунувшись в холодную воду Лешкмозера, я заметно воспрял духом. Представив себе два сложенных вместе «хошиминника» плюс подход к карьеру от ж.д. станции Кузнечное, я утвердился в расчете, что, отправившись из Морщихинской в 6 вечера, при любом раскладе я достигну Порженского погоста к полуночи, и там заночую. Я был неправ.
Первая треть пути — 8 километров до заброшенной дер. Масельга лишь подтвердила мою теорию. Я сильно ругал себя за то, что взял рюкзак в 50 литров (против обычных 35) и набил его до отказа, обливался пОтом на солнцепеке, но пробежал это расстояние на едином дыхании. И напрасно, потому что автомобильная дорога в Масельге кончилась, и на настоящей лесной тропе мне уже пришлось делать паузу после каждых полутора километров пути. Что касается заброшенной деревни Масельга, она не столь уж заброшена, как заставляет думать генштабовская полукилометровка. По сути, сейчас это довольно респектабельная турбаза сельского типа, ориентированная, в основном, на зарубежных гостей.
Следующие 8 километров я одолевал часа 3. В теплое время года здесь не пройдет даже «лендровер» с лебедкой, однако человек с палкой и в болотных сапогах пройти вполне может. Этим фактом регулярно пользуется местный егерь с собакой (свежие человеческие и собачьи следы на этом отрезке встречаются в изобилии; курит этот егерь папиросы «Балканская звезда», причем много). Болотных сапог у меня не было, зато были две трекинговые палки и легкие сандали, которые я тщательно полоскал в каждой луже. Поскольку в мае в этих краях вовсю уже начались белые ночи, глубоко я проваливался только 3 раза, да и то максимум по колено (не хотел бы я оказаться на этом пути в полной темноте). Несмотря на сплошное болото и не совсем очевидную тропу, второй раз я бы прошел этот отрезок вдвое-втрое быстрее. Хотя бы потому что в следующий раз я не поверю генштабовской карте и не заплутаю в чаще.
Гроза лесных зверей
Чем дальше я удалялся от Масельги, тем мой рюкзак становился тяжелее, а пересекающие тропу здесь и там ручьи — глубже и шире. Мои друзья лет пять назад изобрели потрясающую физичечскую теорию, объясняющую субъективное увеличение веса рюкзака за время утомительного дневного перехода. По их мнению, за долгий день, проведенный в путешествии, на рюкзаке в большом количестве оседают мельчайшие частицы света — фотоны, которые огромой своей массой давят на плечи путешественника. Ночью путешественник ночует в палатке или на вписке, и пока он спит, в темноте фотоны постепенно отваливаются от рюкзака. Поэтому, когда утром вскидываешь на спину рюкзак, он кажется тебе заметно легче, чем был вечером. Не знаю уж, виноваты ли пресловутые корпускулы света или я сам, уместивший в заплечном мешке помимо обычной раскладки абсолютно ненужный мне навороченный пленочный фотоаппарат с кучей стёкол, самый теплый свитер и пару горных ботинок. Так или иначе, буквально кажый свой следующий шаг я должен был преодолевать тянувшее меня в болото земное притяжение.
Думино, очередная заброшенная деревня на пути, пожалуй, достойна упоминания как самая картинная из всех нежилых деревень, что мне доводилось видеть. По своему духу, больше всего она напоминает романтический парк им. Гёте в Ваймаре, слишком уж пасторально смотрятся её руины. Деревня стоит на одной из основных троп национального парка и, надо полагать, ее внешний вид регулярно подновляют ради услады глаз проходящих мимо интуристов. Думино — это десяток домов, стоящих посреди высокой прошлогодней травы. Между строениями не осталось тропинок (впрочем, и во многих «живых» северных деревнях трава по пояс — это норма жизни, никаких заборов не надо), по краям чернеют провалившиеся ямы колодцев. А внизу, под склоном холма, алеет отражением заката озеро.
Вдоль дороги — с годами затвердевшие и поросшие мхом снопы. Судя по картам, деревня брошена 30 лет назад; все дома уже покосились и давно разорены, а вот вязанки сена как бы существуют вне времени. Рядом с деревней — бывшая отворотка на Ожогово. Бывшая, потому что ни от деревни, ни от дороги почти не осталось следов. Когда я слегка заплутал (включать GPS было лень, а генштабовские карты говорили, что идти надо через Ожогово), я только в нескольких местах обнаружил нечто, напоминающее след колеи. Множество звериных следов, настоящий рай для охотника или зоолога. Вероятнее всего, только зимой или очень сухим летом можно пройти через тамошние непролазные трясины.
Так или иначе, примерно через час пробивания дороги через заросли, я понял, что до своей цели этим маршрутом я доберусь лишь к утру. Я развернулся и пошел ночевать к развилке. Как бы подтверждая мои опасения, совсем недалеко за спиной я услышал протяжный волчий вой. Несмотря на усталость, вернуться к основной тропе у меня получилось удивительно быстро ;-)
Я просыпаюсь в шесть тридцать утра на веранде довольно благоустроенного думинского кордона (двери здесь запирать не принято) с легким чувством досады от близости к цели. Собираюсь за 15 минут — и в путь. Завтракать я буду уже на месте. Раскисшая глина, вода из луж и глубокий мох хлюпают под моими ногами. Несмотря на то, что о присутствии человека постоянно напоминают многочисленные деревянные гати, идти очень интересно. Я уверен, что я первый, кто прошел этой дорогой за последние 2-3 недели. /* В принципе, в Порженское можно попасть тремя путями: пешими тропами со стороны Масельги (как я), Горбачихи (туда я должен дойти к вечеру) и, наконец, на лодке, вверх по реке. Насколько мне стало известно, все местное население использует только третий путь. */ Примерно на 8 километров вокруг погоста царит полное опустошение. Наверное, в том и заключается концепция архитектурно-природного заповедника, что памятники деревянного зодчества охраняют не люди, а дикие звери. И звери эти не стесняются довольно бесцеремонно обнаруживать свое присутствие.
Ровно на середине пути прямо навстречу мне по дороге выходит симпатичная волчья пара. Оба хищника лоснящиеся, упитанные и вальяжные — словно из книги Фарли Моуэтта. Учуяв меня, они с веселым тяфканьем напролом убегают в сторону по едва намеченной просеке. Я даже не успеваю вздрогнуть от неожиданности.
Следующим пунктом концертной программы мне выпала классическая встреча с медведем. Огромный меховой превед самозабвенно играет сам с собой посреди дороги. Мишка обращен ко мне спиной, меня не чует и не слышит (ветерок дует в мою сторону), а обходить его с перефирии без надлежащего опыта мне как-то боязно. Повернуться к нему спиной я тоже не решаюсь. Впрочем, косолапый разворачивается сам и пристально смотрит на меня несколько очень долгих секунд. Пока я пребываю в удивленном ступоре, хозяин леса по-быстрому сваливает куда-то в сторону, оставляя за собой немаленький туннель в лесной чаще.
Наконец, в самом Порженском мое появление изгоняет из-за деревянной ограды громадного лося. Сохатый улепетывает так, что сверкают пятки, трясется земля, а со стропил сыплется пыль. Сегодня я гроза зверей.
Одинокие будни села Порженского
Деревням Федоровской и Окатовской, составляющим село, больше четырехсот лет. В конце XVII века здесь была заложена деревянная церковь, посвященная Георгию Победоносцу. Сейчас это одна из трех сохранившихся на своем первоначальном месте (самую древнюю из них, тоже Георгиевскую церковь XV века (!) в Юксовичах я осматривал в прошлом октябре), причем сохранилась она не сама по себе, а в составе целостного архитектурного ансамбля. Обе деревни умерли буквально 20 лет назад, одновременно с открытием Кенозерского национального парка. Еще в шестидесятые годы здесь был совхоз и 200 человек жителей. Теперь от двух деревень сохранился от силы десяток строений — все остальное разобрали на дрова. Именно заповедник подарил сказочную загадочность и пустынность Порженскому погосту — одновременно забрав остатки жизни из этих мест.
За церковью, колокольней и оградой с башенками («одна из трех оград, сохранившихся на Русском Севере» — ) никто не присматривает. Единственное обитаемое место — рыбачий сарайчик возле озера. Судя по ошметкам газет, в последний раз здесь кто-то оcтанавливался в конце марта. По косвенным свидетельствам местных жителей из Горбачихи и Вершинино, рыбаков и охотников сильно гоняют, а жить в этом месте, не занимаясь естественными промыслами, почти невозможно. В Интернете , что в прошлом году на реставрацию Георгиевской церкви потрачено 300 тыс. рублей из Федерального бюджета, однако даже ссылок на обмеры или чертежи в открытом доступе по-прежнему нет /* иной источник , что все эти деньги потрачены на реставрацию «небес» и других вовремя эвакуированных деталей интерьера. Памятуя о недавней выставке «Народное искусство Каргополья», сдается мне, что после реставрации обратно в храм они уже не вернутся. */ Несмотря на финансирование из гос. бюджета, состояние ансамбля плачевное. Замки сбиты, уникальная ограда зияет дырами, по погосту запросто гуляют «стерегущие» памятник лоси, а колокольня ощутимо покосилась.
Цитата:
Из записки, нацарапанной прямо на паперти:
«Да, в трапезную, если не застрахованы, лучше не входите
Пол в ужасном состоянии, вот-вот провалится.
На колокольню лучше подниматься по одному
двоих лестница может не выдержать»
Реставрировать сам памятник, а не интерьеры, руководство Парка пока не собирается: отреставрированную церковь все-таки должны сторожить не серые волки, а люди. Последняя реставрация, по словам одного из бывших жителей Фёдоровской, происходила при царе Хрущёве. От нее сейчас не осталось и следа: слава Богу, что памятнику не дали развалиться окончательно. Что будет с Порженским «в лучшем случае» (то есть, если сюда будут вкладывать деньги), представить несложно. Местное население люто ненавидят начальство заповедника во-первых из-за запрета на охоту, во-вторых из-за сугубой ориентации на богатеньких интуристов, а потому смело озвучивает плачевные перспективы. Если сейчас заповедник больше всего похож по своей дикости, ненаселенности и ненавязчивости на аналогичные национальные парки в Норвегии, то в голубых мечта руководство видит его «вторыми Кижами». И пусть меня поправит , если я пишу неправду, но дурной прецедент в Архангельской области уже имеется — посмотрите, во что превратились за последние годы Соловецкие острова.
Порженский скит умопомрачителен. Рано утром, когда еще не расступился туман, идущий от озера, он выглядит словно большой чёрный остров с куполами. И церковь, и колокольня кажутся миниатюрными на фоне вековых елей и лиственниц. Четыре злые башенки обороняют его по бокам. Чуть поодаль — две группы темных, без украшений, домов. Пологий спуск к поросшему камышами озеру. Несколько полуистлевших причалов. Когда выходишь из звериного леса и видишь погост, не возникает радости от того, что наконец вышел к людям: людей в Порженском больше нет.
После десяти часов, проведенных возле Георгиевского скита, оставшиеся 4 дня отпуска стали для меня возвращением обратно. Мне не хотелось фотографировать. Я дышал холодным весенним воздухом, купался в ледяном Порженском озере, разговаривал с приходившими ко мне из леса оленями и громко пел песни. Заключенный в одну из башенок Алеф я не нашел. Зато обнаружил геокешерский тайник около ржавого остова мертвого комбайна. Меня не удивило, что я был первым человеком, открывшим его.
Космический турист (ненаписанная глава)
Перспектива ночевать с волками и медведями меня не устроила, и я направился дальше. Через несколько часов я достиг Горбачихи, а затем, на моторной лодке — села Вершинино, остановившись по дороге около шести кенозерских часовен. В 5 утра я сел на маршрутку, и к полудню достиг секретного города Мирный, о котором я, даст Бог, расскажу отдельно. Город Мирный замечателен своей регулярностью и компактностью. По сути, он тоже представляет из себя самодостаточную модель мира — только с другими акцентами. В нем есть абсолютно все, что надобно современному человеку, живущему в условиях, приближенных к замкнутой физической системе. Сорокатысячный город сокрыт лесом и ограничен озером — поэтому, проезжая в четырехстах метрах мимо по железной дороге, никто не вспоминает о его существовании. Всемирно известный космодром Плесецк расположен в 40 километрах отсюда.
[...]
Из Мирного я направился в Каргополь (завершить круг и все-таки основательно осмотреть центр города), а из Каргополя — в Вологду на ночном поезде. Из Вологды я за 10 ходовых часов добрался автостопом до Санкт-Петербурга на 12-и машинах (тринадцатым было такси от ул. Дыбенко до дома; по мистическому стечению обстоятельств, я заплатил его водителю аккурат стоимость плацкартного места от Вологды до Питера).
Необходимое послесловие
После Порженского погоста и Плесецка все остальные впечатления показались мне пресными и ненастоящими. К сожалению, у меня не хватило времени посетить еще и , но я думаю, что наверстаю это упущение в ближайшие месяцы. В Порженское я обязательно вернусь, чтобы пожить там несколько дней — но непременно поздней весной или в середине осени. Хочется сказать огромное спасибо Маше из Архангельска за экскурсию, Пете и Васе за приглашение в Мирный, Евгению из Вологды — за готовность предоставить вписку в родном городе. В ближайших планах у меня — летний Кий-остров и поездка вокруг Онежского озера. _________________ А.Ч.
Наверное, мои реплики неуместны, но...
1. Конечно, потрясающе - в Порженское с полной выкладкой в весеннюю распутицу. Силён человек.
2. А почему не в более благоприятное время? Всё-таки какой смысл в таком диком напряге (то, что в народе называется, извините, пердячий пар - бессмысленная трата энергии)?
Извините, пжлст. Отчет мне очень понравился. Серьезно.
Один "смысл" я вижу -
побывать на Порженском и не увидеть по дороге на него ни единого человека.
Опять же, лось, выскакивающий из-за ограды погоста, тоже дорогого стоит.
Завидую! :)
Скажу кратко - хочу видеть фотки! :)
Василию:
50-литровый рюкзак - это не полная выкладка. Вот если бы 120!
Дарию:
фактических неточностей - много, но надо ли их исправлять?
А Сан Саныча лично знаете? Передавайте привет!
Что-то мы с ним как-то потерялись...
Отличный отчет, спасибо!
Время выбрано совершенно правильно; летом мне почему-то в Порженское тоже не захотелось. Хотя я больше думал о зиме и лыжах.
Пешком ходить с рюкзачком - какой же напряг. Сидеть вцепившись в баранку - вот это действительно напряг. Так что и способ передвижания правильный.
Одного не понял - почему Русский Север "так называемый" ?
Имеется в виду, что, как внутренняя Монголия, есть еще и
внутрений Север - этот уже настоящий?
Не полемики ради, а просто, чтобы уяснить для себя некую истину: не сравнивая способы передвижения, просто скажите: лучше ли идти с 50-кг рюкзаком, проваливаясь в болото по колено, или налегке, преодолевая самые топкие места по гати или, в худшем случае, по щиколотку в грязи?
Поясняю: в Порженском я был, и ехать туда, вцепившись во что-нибудь, мне бы и в голову не пришло - ситуацию знаю.
Но вот цитата: "буквально кажый свой следующий шаг я должен был преодолевать тянувшее меня в болото земное притяжение"
Это позарез?
Я ж чувствую - в офф-топку полез:-).
Не-не, Василий,
50-литровый рюкзак - это не то же самое, что 50-килограммовый :)
Литр - это мера объёма, а не веса. Рюкзак объёмом 50 литров
редко весит более 25 кг.
Но я бы потащил и 50,
если бы мне дали "офотать" медведа,
забравшегося на колокольню Порженского погоста :)
Один большой вопрос к автору отчета:
- как удалось так быстро найти в Горбачихе моторку,
согласную везти в Вершинино, да ещё на ночь глядя,
да ещё с остановками у 6 часовен,
- кстати, у каких именно 6?
- и где/почём Вы упали на ночь?
2. А почему не в более благоприятное время? Всё-таки какой смысл в таком диком напряге (то, что в народе называется, извините, пердячий пар - бессмысленная трата энергии)?
Ну, во-первых, бродить по незнакомому заповеднику в России, на мой взгляд, однозначно лучше "не в сезон", когда заповедные работники не зациклены на посетителях. Во-вторых, не обошлось и без пердячего пара - лично я предпочитаю, чтобы мои вылазки были интересны не только своим содержанием (посмотреть архитектуру, пофотографировать природу), но и с технической стороны. Поэтому отпуск я предпочитаю брать не летом, а осенью или весной. _________________ А.Ч.
Василию:
50-литровый рюкзак - это не полная выкладка. Вот если бы 120!
Дарию:
фактических неточностей - много, но надо ли их исправлять?
А Сан Саныча лично знаете? Передавайте привет!
Что-то мы с ним как-то потерялись...
1) 120 литров - не спортивно :) вот 20... ;-)
2) САН-САНЫЧ! ПРЕВЕД!
3) Фактические ошибки - обязательно исправлять. Для чего эти записки и публикуются. _________________ А.Ч.
Один большой вопрос к автору отчета:
- как удалось так быстро найти в Горбачихе моторку,
согласную везти в Вершинино, да ещё на ночь глядя,
да ещё с остановками у 6 часовен,
- кстати, у каких именно 6?
- и где/почём Вы упали на ночь?
Спасибо!
Не уверен, что именно в Горбачихе (нет карты под рукой) - по наводке местных жителей я нашел кенозерского почтальона по имени Алексей и за 700 рублей (за меньее он не хотел выходить из дома) заказал себе: 3 литра парного молока, доставку в Вершинино, вписку в Вершинино, экскурсию по Кенозеру - ну, чисто "до кучи".
Во-вторых, кажется, шесть. Их было много и я сбился со счета. _________________ А.Ч.
3) Фактические ошибки - обязательно исправлять. Для чего эти записки и публикуются.
Дело в том, что большинство из этих ошибок, если не все,
скопированы из интернет-источников. Откуда, к примеру,
взялась невероятная информация, что на своих родных местах
стоят всего лишь три клетские церкви? Кто сказал, что на Кенозере
сохранилось 26 церквей и часовен? Почему сохранившихся оград именно три?
И так далее. При этом, подчеркну, к Вам лично никаких претензий нет -
откуда Вам знать, что цитируемые сведения ошибочны?
Но и полемизировать с неприсутствующими собеседниками
мне тоже как-то не очень хочется. Ну какой смысл, например,
опровергать сведения из Википедии на нашем форуме?
Да и сил на это никаких не хватит. Увы, многие материалы,
лежащие в сети, грешат наличием самых серьезных ошибок.
Поэтому лучший способ не ошибаться самому -
не цитировать интернет-источники вообще :)
Как говаривал старина Мюллер:
"Не верьте никому! Мне - можно."
:)
Отдельная тема - отношения аборигенов с руководством парка
и допустимость сравнения ситуации на Соловках с ситуацией в КНП.
Я хоть и не Сан Саныч, но хотел бы сказать - Кенозеро и Соловки
не имеют друг с другом ничего общего, кроме расположения
на территории Архангельской области. "Вторыми Кижами"
тут тоже не пахнет. В "модели мира" Соловков и Кижей
есть много разных винтиков - туристы, паломники, менты,
потоки бабла, но нет одной очень важной детали - местного населения.
На Кижах его просто нет, на Соловках оно предоставлено самому себе.
И Кижам, и Соловкам местное "гражданское" население и даром не нать.
На Кенозере все иначе. Кенозеро - это, прежде всего,
очень специфический антропогенный ландшафт.
Не будет человека - этот ландшафт умрет.
Чтобы ландшафт не умер - нужен человек.
Но, увы, человек не абы какой. Тот, кто синячит без просыху,
с маленькими перерывами на охоту/рыбалку, не всегда приходя в сознание,
тот, увы, не годится. Такой человек, хоть и живет, но жизнь Кенозера не поддерживает.
Такие люди Кенозеру (и Парку) не нужны, и именно такие люди, почему-то,
отзываются о руководстве в самом негативном ключе.
Простой пример.
Если на поле вокруг Порженского не косить траву,
то через каких-то 20-30 лет там будет натуральный лес.
Уверен, что наличие леса на этом поле не входило
в первоначальный замысел строителей погоста.
Но чтобы лес там не вырос, нужно чтобы кто-то туда
специально приходил и регулярно все поле выкашивал.
Кто это будет делать? Дядя Вася, который только и умеет, что пить?
Ему это по барабану. Но тут возникает дядя Федя, пьющий в 4 раза меньше,
и подряжается на выкашивание. Что интересно, Парк ему за это
начинает платить деньги. Тут же со стороны дяди Васи начинают
раздаваться сопли-вопли - ах эти гады, деньги мне не плотют,
всюду зажимают, охотиться не дают!
Короче.
То, что Вы написали на эту тему - большая ошибка.
Лучший способ не ошибаться в таких ситуациях -
не делать далеко идущие выводы из поверхностного общения
со случайным респондентом :)
Ну и всякие мелочи.
darii писал(а):
...однако даже ссылок на обмеры или чертежи в открытом доступе по-прежнему нет
А почему они должны быть в открытом доступе?
darii писал(а):
Реставрировать сам памятник, а не интерьеры, руководство Парка пока не собирается...
Откуда информация?
Цитата:
Именно заповедник подарил сказочную загадочность и пустынность Порженскому погосту — одновременно забрав остатки жизни из этих мест.
Об этом я уже писал выше -
парк (а не заповедник) не забирает остатки жизни,
а, напротив, пытается эту жизнь вдохнуть.
Жаль, что Вы это не ощутили.
Наконец,
есть глобальный вопрос -
откуда было взято словосочетание "Порженский скит"? :)
И еще, на сдачу.
В моей статье на "Городах" посвящение храма не упоминается ни разу.
Как думаете, неужели по недосмотру? :)
Не уверен, что именно в Горбачихе (нет карты под рукой) - по наводке местных жителей я нашел кенозерского почтальона по имени Алексей и за 700 рублей (за меньее он не хотел выходить из дома) заказал себе: 3 литра парного молока, доставку в Вершинино, вписку в Вершинино, экскурсию по Кенозеру - ну, чисто "до кучи".
Хм. Повезло!
darii писал(а):
Во-вторых, кажется, шесть. Их было много и я сбился со счета.
Надеюсь, что Ваш фотоаппарат со счета не сбился :)
Экскурсия на закате по доброй половине Кенозера -
я бы на это посмотрел!
Вопрос Антону по поводу местного населения в парке.
Бесусловно, Вы обладаете гораздо большей информацией по этому вопросу, чем я.
Местное население - это те, кто живет круглый год, включая и зиму.
Остальные, вообще говоря, дачники.
Спрашивается, сколько же местного населения в парке зимой - исключая, естественно, Вершинино.
Сколько на восточном побережье Кенозера, в Спицино-Зихново-Майлахте, я примерно догадываюсь. На западном должно быть больше.
Насколько серьезное влияние они оказывают на антропогенную обстановку? По сравнению с деялтеьлностью заповедника - мне кажется, не слишком большое.
Хорошо, если я ошибаюсь.
Не очень понял,
о какого рода антропогенном воздействии идет речь...
И еще раз, повторюсь, Кенозеро не может существовать без местного населения.
Не стоит противопоставлять одно другому.
Дело в том, что большинство из этих ошибок, если не все, скопированы из интернет-источников. Откуда, к примеру, взялась невероятная информация, что на своих родных местах стоят всего лишь три клетские церкви? Кто сказал, что на Кенозере сохранилось 26 церквей и часовен? Почему сохранившихся оград именно три?
История про "только 3 клетские церкви" умиляет меня самого. Особенно учитывая распространенность этой формы в самые стародавние времена. Забавнее было встретить ее еще и в Википедии дополнением к статье, которую я когда-то редактировал :)
Вычитал я это довольно давно. Навскидку — это точно упоминается в хрестоматийной "Истории русской архитектуры" под ред. Пилявского и Тица, в опубликованной в интернете "Поэзии Русского Севера" Бодэ и (мне подсказывают из-за спины) в сравнительно новой книжке "Исчезающее наследие. Очерки о русских деревянных храмах XV-XVIII веков" некоего Шургина И.Н. Последнюю книгу я еще основательно не читал, только вертел в руках, любуясь картинками :)
Честно скажу, что не уверен (лень искать), написано ли хотя бы в одной из них, про Порженское :))
Цитата:
Об этом я уже писал выше -
парк (а не заповедник) не забирает остатки жизни,
а, напротив, пытается эту жизнь вдохнуть.
Жаль, что Вы это не ощутили.
Получается, первый встреченный мной в своем Отечестве нормальный заповедник. Если честно, посетил до этого массу нац. парков на территории б. СССР, но только Кенозерский и (забыл название; ну, между Беломорском и Онегой) мне показались достаточно интересными. Однако, обаяние обоих основывается, в основном, на низкой посещаемости и относительной непопулярности среди туристов. А заповедник все-таки хочет жить не только за счет дотаций из бюджета, но и самостоятельно зарабатывать на туризме. Перед глазами — недавно "раскрутившийся" заповедник в Рускеале (Сортовальский р-н Карелии). Еще 5-6 лет назад, это был совершенно тихий никому неизвестный уголок в погранзоне. Потом сменилось начальство, нашелся спонсор, и сейчас там все тропки посыпаны гравием, и во всех живописных местах продают пиво и шашлыки. Вряд ли с Кенозерьем случится подобный гротеск, но...
Но общую идею я понял. В прошлом сентябре в Норвегии я примерно неделю бегал по горам в районе Му и Раны. Так вот, Норвежские заповедники мне понравилась именно своей самодостаточностью: за 7 дней и 200 километров маршрута (удобной трэкинговой тропы) я встретил человека только один раз. Хорошо им, нищим бюджетным организациям в Норвегии.
Цитата:
Наконец,
есть глобальный вопрос -
откуда было взято словосочетание "Порженский скит"? :)
Порженский скит — каюсь, ляп авторский. Вернее, я умом понимаю, что Георгиевская церковь — никакой вовсе не скит и, судя по всему, никогда им не была. Однако впервые я услышал именно это словосочетание где-то в истфаковских дебрях (что странно), и теперь уже как-то к нему привык.
Цитата:
И еще, на сдачу.
В моей статье на "Городах" посвящение храма не упоминается ни разу. Как думаете, неужели по недосмотру? :)
Нуу, вообще заговор. Церковь не Георгиевская, а непонятно чья. А власти-то скрывают. _________________ А.Ч.
Вы можете начинать темы Вы можете отвечать на сообщения Вы не можете редактировать свои сообщения Вы не можете удалять свои сообщения Вы не можете голосовать в опросах
А власти-то скрывают.